Дает ли эстетика нормы искусству (отношение эстетики к художественному творчеству)

По поводу взаимоотношения эстетики и искусства в истории эстетической мысли сложились две крайние позиции - эмпиризм и абсолютизация нормативности.

Теоретик классицизма Н. Буало, например, трактовал эстетику как науку, предписывающую художнику каноны, правила, выведенные из философии и политики. Другой французский ученый, И. Тэн (XIX в.), напротив, считал, что эстетика должна следовать за фактами искусства и констатировать их. Обе крайности - эмпиризм и абсолютизация нормативности - равно неприемлемы для современной эстетики.

"...Эстетика,- писал В. Г. Белинский,- не должна рассуждать об искусстве, как о чем-то предполагаемом, как о каком-то идеале, который может осуществиться только по ее теории: нет, она должна рассматривать искусство, как предмет, который существовал давно прежде ее и существованию которого она сама обязана своим существованием"^*.

^* (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1955, т. 6, с. 585.)

Эстетика - не таможенник художественной мысли. Рецептура - удел медицины, а не эстетики. Однако это не значит, что ее положения не могут иметь нормативного значения для творчества.

Раскрывая внутренние закономерности и исторически неповторимые особенности искусства, эстетика обретает известную нормативность. Нормы эстетики не более и не менее обязательны для художника, чем нормы закона Архимеда для человека, решившегося на путешествие по воде. Последний может плыть по морю, по реке, по озеру на плоту, на лодке, на пароходе, но он нигде не может плыть на предметах, удельный вес которых больше, чем удельный вес воды. В этом - "нормативность" закона Архимеда. И нарушение его чревато опасностями для любителей плавать без "норм". Художник свободен в выборе темы, жанра, формы выражения поэтической мысли. Но он не может отрешиться от закономерностей образного мышления. Игнорирование эстетических норм помешает художнику осуществить свой замысел и, более того, может даже вывести его за пределы подлинного творчества.

Эстетика нормативна, поскольку она обобщает законы самого искусства. Ее выводы имеют силу объективных законов, нарушение которых ведет к отступлению от природы и задач искусства.

Однако исторические законы искусства тоже не абсолютны. Основоположник балетного театра, "Шекспир танца", как его называли современники, Ж. Ж. Новерр подчеркивал: "Правила хороши до некоего предела... Надобно уметь следовать им, но уметь также отказываться от них и вновь к ним возвращаться... Горе холодным художникам, цепляющимся за узкие правила своего искусства"^*.

^* (Новерр Ж. Ж. Письма о танце и балетах. Л - М., 1965, с. 27.)

О том, насколько далеко художник может отступать от общепринятых норм, свидетельствует творчество Бетховена, произведения которого "так резко отличались от привычной в те времена музыки, что многие современники считали Бетховена безумцем"^*.

^* (Стоковский Л. Музыка для всех нас. М., 1959, с. 18.)

Великий художник раздвигает устоявшиеся рамки творчества. Но он не может сломать все законы. Он лишь вносит в них продиктованные новой действительностью, новым опытом коррективы, которые нередко очень существенны. В то же время его новаторство всегда опирается на традиции, на нечто, в веках устоявшееся. Эстетика обобщает опыт искусства, теоретически обосновывает и поддерживает все истинно новое, новаторское в нем.

Эстетика в своих выводах опирается на художественную практику и на ее осмысление в истории, теории искусства и критике. Для эстетики важны конкретно-всеобщие положения, то есть не пустые абстракции, а обобщения, вбирающие в себя опыт мирового искусства.