Актуальное и вечное в произведении

Произведение многослойно, и один из слоев - его политическое бытие, включенность в идейную борьбу эпохи (вспомним хотя бы "Путешествие из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева, или "Медный всадник" А. С. Пушкина, или "Отцы и дети" И. С. Тургенева). Именно этот слой определяет актуальность произведения, его современное звучание, которое слабеет или полностью теряется с изменением политических обстоятельств, и нередко обращающиеся к данному произведению новые поколения почти перестают ощущать реальность заключенной в нем политической проблематики. Так, проблематика, составляющая актуальный слой "Бесов" Ф. М. Достоевского, - нечаевщина, терроризм - в известных ситуациях и в будущем может звучать современно, а может показаться будущим поколениям совершенно несущественной. В новой исторической ситуации то же самое произведение может жить новой жизнью, соприкасаясь с иными точками политической реальности.

Актуальный слой произведения ориентирован на данное общество, глубинные же слои обращены к человечеству и придают произведению онтологически длительный статус, ибо оно в целом не только является ответом на конкретную злободневную ситуацию современности, но и предназначено для продолжительной и даже вечной жизни.

Хотя актуальный политический слой ориентирован на сиюминутность, он необходим. Именно через систему нравственно-политических идей и оценок проявляется социальная позиция художника. Ведь в известной мере она программирует восприятие всех других параметров и элементов художественного произведения, а порой даже мешает видеть его глубинный (эстетический) слой. Так, поэт Ф. И. Тютчев почти не существует для своих современников: он для них малопонятен. Для Н. А. Некрасова и в 1856 г. Тютчев - второстепенный, барочный поэт. Как крупная художественная фигура Тютчев выдвинулся много лет спустя. Это объясняется тем, что в его стихах был ослаблен внешний актуально-социальный слой, имеющий прямые выходы на современность.

Внутренний (эстетический) слой произведения ориентирован на протяженность человеческой истории. Проблема бытия в искусстве обретает три измерения: прошедшее, настоящее и будущее. В художественном произведении живут и историческая память человечества о его прошлом, и предугадывание будущего. Художник обращается и к своей социальной среде, к современникам, к "близким" и к "далеким", к человечеству. Он стремится вторгнуться в отношения сегодняшнего дня и пересечь границу современности, внести в будущее опыт своей эпохи и измерить современность параметрами непреходящих общечеловеческих ценностей. Это и вечные этические ориентиры (добро и зло), и общечеловеческие эстетические ценности (прекрасное и безобразное).

Значение произведения всякий раз меняется из-за нестабильности его функций. Однако эта подвижность не имеет ничего общего с релятивностью: при всей изменчивости произведения, оно остается самим собой, в нем сохраняется его идейно-эстетическая определенность.

Доминантная функция "Евгения Онегина" А. С. Пушкина в XIX в. иная, чем в наше время. Для современного читателя политические идеи декабристов неактуальны. Однако приглушенная актуально-политическая проблематика не исчезает совершенно, она просто звучит по-другому. Этот стихотворный роман ныне повернут к читателю как бы иной своей стороной - воспринимается как историческое свидетельство о фактах духовной биографии народа. Политическая функция декабристской лирики сдвигается - становится историко-культурной. Вместе с тем благодаря этой "системе переноса" читателем новой эпохи осознается историческая актуальность произведения, он представляет значение данных политических идей для своего времени. Это усиливает эмоциональное воздействие произведения, так как утверждается благородный облик художника, который "истину царям с улыбкой говорил", и хотя эта истина уже не соответствует воззрениям нынешнего читателя, он восхищается мужеством и благородством поэта.

Произведение - это целый художественный мир, имеющий и относительную самостоятельность, и свою завершенность; это мир духа, по сложности и масштабности не уступающий реальному. Однако неправомерно на этом основании рассматривать мир произведения вне связи с жизнью (что свойственно некоторым направлениям буржуазного литературоведения). Этим зачеркиваются отражательно-познавательные возможности литературы и искусства, отрицается их свойство воспроизводить, осмыслять реальность и одновременно абсолютизируются художественная фантазия, игровая сторона и продуцирующие аспекты художественного творчества.