Законы художественного восприятия

Труд реципиента по осмыслению художественного текста - один из факторов эстетического наслаждения. Между доступностью и гедонистическим потенциалом произведения существует закономерная связь. Упрощение художественного текста приводит к снижению трудности его рецепции, что, в свою очередь, ведет к снижению гедонистических аспектов восприятия. Усложнение текста, напротив, сопровождается повышением трудности художественного восприятия, снижает доступность произведения, но большая затрата рецепционных усилий обусловливает возрастание художественного наслаждения. Крайние позиции в этих противоположных тенденциях занимают, с одной стороны, буржуазная массовая культура с ее примитивными поп-артистскими поделками (кич), а с другой - снобистское элитарное искусство. Подлинно высокое искусство, художественная классика всегда находит точную меру взаимоотношения этих двух противоположных тенденций, меру отношения доступности и гедонистической потенции произведения.

Проблема доступности и массовости искусства порой трактуется слишком упрощенно и прямолинейно. Так, литературовед из ГДР Д. Шленштедт выдвигает следующий тезис: "То, чем не овладела масса общественных личностей, не может иметь значения с общественной точки зрения"^*. На первый взгляд мысль может показаться правильной, заостренной против эстетики элитарного "искусства для искусства". Казалось бы, речь здесь идет об одном из факторов народности искусства - о его доступности. Однако народность не синоним доступности. И под сенью такого упрощенного толкования легко укрыться поделкам массовой культуры.

^* (Общество, литература, чтение. Восприятие литературы в теоретическом аспекте, с. 174.)

В этой связи уместно вспомнить, что даже такого партийного публициста и литератора, как Демьян Бедный, творчество которого было прямо нацелено на массового читателя, В. И. Ленин критиковал за то, что он идет за читателем, а надо быть немного впереди^*. Искусство социально призвано вести за собой публику. Таково было новаторское творчество В. В. Маяковского, с которым, кстати сказать, ретроградная критика боролась под лозунгом "массам это непонятно". В искусстве социально ценно не только то, чем овладела масса, но и то, что потенциально содержит высокие идейно-художественные ценности, дорасти до которых становится важной задачей творческого освоения этих культурных богатств. Поэтому категорию понятности искусства, имеющую важное значение в теории художественного восприятия, следует рассматривать как категорию исторически изменчивую.

^* (См.: В. И. Ленин о литературе и искусстве. М., 1979, с. 641.)

Художественное наслаждение - специфический момент художественной рецепции. Оно гарант и показатель того, что искусство утверждает самоценное значение личности и не рассматривает ее лишь как социального функционера, призванного решить определенные исторические задачи. Важный гуманистический смысл искусства в том и состоит, что оно в своих шедеврах утверждает: исторический прогресс не только должен твориться усилиями людей, но и во имя них, он должен осуществляться не вопреки личности, а через нее и для нее. Утверждение самоценного значения личности становится дополнительным стимулом ее социализации.

В современной науке проблема художественного наслаждения уже не раз подвергалась количественному и качественному анализу. Так, большую известность приобрела формула американского математика Дж. Биркгофа, согласно которой эстетическая мера (М) прямо пропорциональна упорядоченности (О) и обратно пропорциональна сложности (С). Формула Биркгофа: М = О/С. Однако, на наш взгляд, более убедительна точка зрения Г. Айзека, хотя и она не охватывает всех сторон такого сложного феномена, как эстетическая мера. Айзек считает, что эстетическая мера является произведением, а не отношением упорядоченности и сложности и предлагает формулу: М = О×С. И действительно, интенсивность художественного восприятия и наслаждения прямо пропорциональна упорядоченности и сложности художественного феномена. При прочих равных условиях менее сложное произведение более доходчиво, более массово, но менее действенно. Айзек обращает внимание на существенные моменты художественного восприятия: чтобы реципиент испытал чувство полноты и удовлетворенности, эстетическая форма требует повторяемости и нуждается в разнообразии.

Художественное восприятие творчески активно, и эта активность прямо пропорциональна интенсивности эстетического наслаждения, которое, в свою очередь, прямо пропорционально упорядоченности и сложности художественного произведения и сбалансированности в нем разнообразия и повторяемости.

При этом сложность произведения должна прямо соответствовать и обусловливаться его художественно-концептуальной глубиной. Истинное искусство идет не вслед за реципиентом, а впереди него, поднимая человека и его художественный вкус на более высокий уровень. Этот опережающий реципиента художественный потенциал искусства является его важной закономерностью, обусловливающей характер его потребления.

Учитывая все это, а также социальные тенденции развития художественной культуры в социалистическом обществе, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, в художественной культуре будет нарастать тенденция упорядоченности и увеличения сложности, а также одновременно обе крайности: и разнообразие и повторяемость.

Во-вторых, углубление эстетического воздействия на личность будет сочетаться с расширением воздействия искусства на массы, с охватом все более и более широких слоев, с их вовлечением в потребление самых высоких и сложных форм искусства.

В-третьих, в связи с развитием тенденции превращения всякого труда в труд творческий в художественной культуре будет возрастать потребность в многообразии художественных языков, в разнообразии видов искусства.