Мимесис как принцип создания художественного произведения

Мы ни в коем случае не ставим здесь цели интерпретировать всю "Поэтику". Наша задача ограничена предметом исследования и состоит в том, чтобы, используя ее материалы и уже существующие интерпретации, ответить на два вопроса: что же представляет собой всеобщее, которое в искусстве становится предметом познания? Почему созерцание его доставляет удовольствие? Иными словами, как же превращает художник умопостигаемый смысл бытия в средство эмоционального воздействия на человека?

Обратимся прежде всего к аристотелевскому определению трагедии, элементы которого могут быть рассмотрены и шире, как элементы формального анализа любого произведения искусства. Аристотель называет шесть частей трагедии: "Части эти суть фабула, характеры, разумность, сценическая обстановка, словесное выражение и музыкальная композиция. К средствам подражания относятся две части, к способу - одна и к предмету - три; помимо же этих, других частей нет" (1450 а). Фабула, характеры и разумность - это те элементы, которые подражают. Словесное выражение и музыкальная композиция - средства подражания, сценическая обстановка - способ. Названные части есть уровни организации материала.

Фабула (букв, "миф") - сущность трагедии, ее душа, считает Аристотель. И это не простая метафора. Душа для мыслителя - принцип самостоятельного существования тела; то же миф - для трагедии. Под фабулой мыслитель подразумевает сочетание фактов. Части фабулы - перипетии и узнавания - "самое важное, чем трагедия увлекает душу" зрителя (1450 а).

Фабула есть элемент самого произведения, мира изображенного, а не мира изображаемого. В настоящее время поэтому наиболее удачным переводом термина "миф" считают "сюжет", а не "фабула". "Миф" и "фабула" более двусмысленны, ибо в силу традиционного использования допускают широкое толкование и скорее указывают на внехудожественную реальность. Миф, по Аристотелю, принцип построения художественного мира как автономной реальности, "схема" развития и связи событий. Именно он и "подражает действию" и потому - "самое важное", так как трагедия есть "подражание не людям, но действиям и жизни" (1450 а). Миф, или сюжет, можно было бы назвать предметным воплощением миметического принципа, к которому и относится фундаментальный для искусства вопрос об отношении его к действительности.

Характеры и разумность. Эти элементы теснейшим образом связаны с мифом. Логически первым, по мысли Аристотеля, является, конечно, миф. Создание его требует и большего мастерства. По этому поводу философ замечает, что начинающие поэты, скорее, преуспевают в слоге и изображении характеров, чем в построении мифа. Трагедия, считает Аристотель, могла бы существовать и без характера; тем не менее, хотя характеры следуют за сюжетом, они образуют необходимый элемент произведения, ибо "трагедия есть подражание действию, а потому особенно действующим лицам" (1450 б), которые обладают характером и разумностью. Характеры и разумность придают действию конкретность, а всеобщему смыслу его - форму индивидуального.

Словесное выражение и музыкальная композиция ("главнейшее из украшений") относятся, как уже говорилось, к средствам подражания. Сценическая обстановка (опсис) - к способу. Говоря о сценической обстановке, Аристотель имеет в виду трагедию, поставленную на сцене. Поставленная трагедия волнует душу, говорит он, но и без постановки, без "состязаний и актеров" трагедия все же остается трагедией.

Из перечисленных элементов трагедии универсальным для произведения искусства является миф, поскольку выступает как принцип его органической целостности. Но и словесное выражение, и музыкальная композиция, и опсис также могут рассматриваться применительно к другим видам искусства.

Интересны с этой точки зрения рассуждения Аристотеля о словесном выражении. Основное его достоинство, считает мыслитель, "быть ясным и не быть низким" (1458 а). Что это значит? Самые ясные выражения - выражения общеупотребительные, но речь, состоящая только из таких выражений, не подходит поэзии - она "низка". "Благородное же и незатасканное выражение есть то, которое пользуется необычными словами" (1458 а). Последние - это те, которые отличаются от общеупотребительных, например, глоссы (от греч. γλωττα - язык - непонятные слова и выражения), метафоры, удлинения. Не стоит, однако, поэту злоупотреблять непонятными словами - увлечение метафорами приведет к загадкам, глоссами - к варваризмам. Чтобы речь была поэтической, но ясной, следует сохранять в ней и общеупотребительные слова.

Мысль Аристотеля чрезвычайно ценна для теории искусства, особенно на этапе ее формирования. Содержание художественного произведения должно быть ясным, то, что изображено, - узнаваемым. "Как в жизни" - необходимый момент эстетического восприятия. Но для художественного восприятия необходима и эстетическая дистанция, благодаря которой художественная реальность воспринимается как автономная, не тождественная эмпирической действительности. Такая дистанция создается художественным языком ("не затасканной речью"), музыкальной композицией и так далее. Миру художественному, иными словами, присущи иные измерения - свое время, пространство, свой язык. Лишь логика его воспроизводит логику действительного мира. Потому художественное произведение и волнует (поскольку оно воспринимается как нечто узнаваемое и близкое), и просветляет, благодаря дистанции сохраняя зрителю свободу созерцающего.

Не правы, считает Аристотель, те, кто порицает особое словоупотребление в поэзии. В мастерстве его применения, напротив, и заключается поэтический талант. Достаточно слова, чтобы прекрасное и художественное превратить в пошлость. Примером такого превращения служат у Аристотеля Эсхил и Еврипид. Первый в "Филоктете"^* говорит:

^* (Ни та, ни другая трагедия до нас не дошла.)

 Снедает вечно язва плоть ноги моей. 
 Второй же вместо "снедает" поставил "смакует". 
 То же было бы, говорит Аристотель, если вместо: 

 К ней неказистую он пододвинул скамью и крошечный 
 столик... 

сказать:

 К ней некрасивую он пододвинул скамью и маленький 
 столик...

Действительно, мыслитель нрав: вместе с художественным языком, эстетической "дистанцией" исчезает и само искусство. Каждый может убедиться в этом, заменив в поэтической речи отдельные слова на общеупотребительные.

Таким образом, как видим, уже анализ основных элементов трагедии дает некоторое представление о том, как законы человеческого бытия, воплощаясь в художественную форму, обретают способность эмоционально воздействовать на зрителя. Законы эти получают существование в произведении как его миф, сюжет. Последний связывает элементы художественной реальности в саморазвивающееся конкретное целое (характеры, разумность) - "видимость", которая создается средствами искусства (стиль и музыкальная композиция) и отвечает требованию непосредственной представленности чувству и созерцанию. В качестве такой "видимости" произведение искусства и существует как объект эстетического восприятия. Конкретизировать далее представление Аристотеля о способах творчества произведения искусства позволяет анализ других понятий "Поэтики".