Опыт риторики и критика как движущаяся эстетика

Существенные стороны современных взаимоотношений критики со смежными сферами духовной деятельности раскрываются при рассмотрении истории их возникновения.

Литературно-критическая мысль зарождалась внутри самого поэтического текста, который обретал рефлексию и стал включать в себя (начиная с поэм Гомера, а потом в ранней лирике и трагедии) ценностные суждения о сюжете, деталях, о степени правдоподобия и художественных достоинствах произведения. Как противостояние внутрипоэтическим суждениям о художественном творчестве в древнегреческой культуре (главным образом в философии) возникли первые теоретико-эстетические положения, обобщающие опыт искусства. Другими словами, критика возникла благодаря встречному движению науки и искусства.

Начиная с IV в. до н. э. зарождаются риторические школы, формировавшие нормы ораторского искусства. Демократия полиса требовала этого искусства, а порой и навыков демагогии, и риторика была ответом на эти социальные потребности. Риторика находилась в сложных и изменчивых отношениях с философией и в то же время опиралась на предшествующий литературно-художественный опыт. Постепенно возник процесс вычленения из риторики литературной критики в самостоятельном виде^*. Порождающее значение риторики по отношению к литературной критике весьма существенно для понимания ее природы, функций и метода. Возврат к опыту риторики или, вернее, включение ее мыслительного материала в арсенал методологии современной литературной (и шире - всей художественной) критики опирается на историю возникновения этой сферы духовной деятельности^**.

^* (См.: Древнегреческая литературная критика. М., 1975, с. 5.)

^** (См. об этом: Поляков М. Я. Вопросы поэтики и художественной семантики, с. 119-170.)

Соперничество между поэзией и философией во влиянии на формирование художественной критики далее сменяется соперничеством эстетики и риторики. В этом смысле можно сказать, что по своему происхождению критика есть движущаяся эстетика и риторика, обращенная на анализ не устной, а письменной "стилистически маркированной", художественной речи.

Итак, критика родилась в процессе взаимодействия поэзии с эстетикой и риторикой путем втягивания их в процедуру конкретных оценочно-интерпретационных суждений. Процесс рождения критики содержит в себе ряд механизмов, которые прямо или косвенно раскрывают ее существенные особенности и ее современные взаимоотношения со смежными сферами духовной деятельности.

Исторически более раннее происхождение эстетических знаний, чем литературно-художественной критики, свидетельствует о том, что это две специфические сферы деятельности. С одной стороны, история происхождения критики выявляет ее внутренние связи с эстетикой (сферой теории), с риторикой (которая в этом процессе олицетворяет собой методологию) и с собственно поэзией (которая нуждалась в художественных критериях и поэтому рефлектировала, создавая принципы и процедуры самооценки).

Зная историю становления критики, можно понять ее современную структуру и поле ее духовных взаимодействий: 1) с областями теоретического изучения литературы и искусства (эстетика, теория литературы, искусствоведение, поэтика); 2) с дисциплинами, причастными к методологии интерпретации (риторика, герменевтика); 3) с дисциплинами, помогающими анализировать текст (структурализм); 4) с дисциплинами, вырабатывающими принципы и процедуры оценки (аксиология); 5) с видами искусства (театр, музыка, кино и т. д.), каждый из которых способен быть не только объектом, но и инструментом исследования. Речь идет о новой тенденции развития критической мысли - использовании опыта различных искусств и сфер искусствознания. Так, М. М. Бахтин использовал категории музыковедения (полифония, многоголосье) при анализе поэтики Ф. М. Достоевского. С. М. Эйзенштейн применил понятия кинотеории (монтаж, план, кадр) для исследования поэзии А. С. Пушкина. Позже в трудах Л. Мазеля термин "монтаж" стал инструментом анализа музыки Д. Д. Шостаковича. Использование опыта различных видов искусства обогащает критику новыми приемами, новой операционной техникой и категориальным аппаратом.

"Критика - движущаяся эстетика",- говорил В. Г. Белинский. Конечно, метафора не претендует ни на научную точность, ни на однозначность прочтения и всегда уступает научному определению, но имеет по отношению к нему и преимущества: эмоциональную убедительность, наглядность и выразительность, мгновенное схватывание взаимоотношений между явлениями.

Афоризм Белинского можно трактовать следующим образом. Эстетика, обобщая художественный опыт человечества, вырабатывает ряд теоретических постулатов, законов и категорий, которые развиваются и меняются в ходе истории. Суждения эстетики являются теоретическим фундаментом критического анализа художественного текста. Когда критик отказывается от эстетики, она догоняет его в виде самых наивных, ретроградных и компилятивных суждений об искусстве. Убегая от знания, можно прибежать только к невежеству. Суждения же невежды о художественных достижениях, при всей его интуиции, вкусе и умении выразить свое художественное впечатление, отнюдь не продвигают ни науку об искусстве, ни само искусство.

Критика есть движущаяся эстетика в том смысле, что критический анализ плодотворен только тогда, когда в его процессе приводится в движение аппарат эстетических категорий и исследование текста опирается на "снятый" художественный опыт человечества - на эстетику.

Образная мысль взаимодействует с личным опытом читателя, зрителя, слушателя. Смысл образа неоднозначен. Однако в его прочтении нет места для произвола. Существуют границы прочтения и интерпретации. Образ дает фиксированную программу размышления над определенным кругом жизненного материала. Из этого следует ряд выводов, относящихся к критике: критик должен освоить широчайшие слои жизненного и эстетического опыта; нельзя требовать тождества оценок от всех критиков, но их суждения при всех расхождениях должны оставаться в русле программы, заданной художественным произведением.

Объектом исследования критики является то или иное произведение и художественный процесс в целом. Последний не может быть представлен как простая сумма отдельных художественных произведений. В. Г. Короленко подчеркивал, что критика должна располагать в "стройную перспективу"^* всю массу художественных произведений. Для ориентации критики в сложном пространстве мировой художественной культуры большое значение имеет опора на эстетику. А. С. Пушкин отмечает, что критика "основана на совершенном знании правил, коими руководствуется художник или писатель в своих произведениях, на глубоком изучении образцов и на деятельном наблюдении современных замечательных явлений"^**. Эти идеи Пушкина нашли свое продолжение и теоретическое завершение в упомянутой формуле В. Г. Белинского.

^* (См.: Русские писатели о литературном труде. В 4-х т., т. 3, с. 656.)

^** (Пушкин А. С. Полн. собр. соч. В 10-ти т., т. 7, с. 159.)

Теоретик систематизирует знания, выводит массу накопленных фактов из небольшого числа основных предпосылок. Гипотеза, подтвержденная фактами, превращается в знание более высокого порядка. Существует в науке и "задел знаний" - факты, еще не ассимилированные теорией. Эти современные представления о структуре знания объясняют и взаимоотношение эстетики и критики. Последняя создает для эстетики "задел знаний" и ставит перед нею вопросы, решение которых продвигает теорию вперед. Результаты первых наблюдений критики гипотетичны и частны, но у серьезного критика все ориентировано на выявление закономерностей творчества, на обобщение. Тем более это касается литературоведения и искусствоведения, которые имеют дело с процессом относительно стабильным, находящимся на известном историческом расстоянии. Эстетика же призвана систематизировать знания, накопленные критикой и литературоведением (искусствоведением), проверять, отвергать или поднимать гипотетические знания до уровня законов и категорий.

Теория не является инструментом критического анализа. Между исследователем и предметом исследования стоят не только теоретические суждения о данной сфере жизни, но и вытекающая из них методология. Она-то и дает инструменты анализа. Иными словами, для критического прочтения произведения мало привести в движение эстетику, ее понятийный и категориальный аппарат, надо еще вооружиться выработанными на основе познанных закономерностей искусства установками, принципами, приемами, процедурами, которые в своей совокупности и составляют метод критического анализа.

Критическая позиция надстраивается обычно над познавательной, эстетической или какой-либо другой позицией.

Позитивизм пытался превратить критику в чисто интерпретационную и безоценочную деятельность, приписывая смыслу текста объективность, а его ценность превращая в сферу субъективизма личного вкуса. Тем самым разрушалась целостность критического анализа. В своих оценочных функциях критика базируется на эстетических аспектах теории ценностей - аксиологии. А поскольку речь идет об операциях не только познавательных, но и интерпретационных, то другой аспект критики связан с герменевтикой.